Подарочек на 8 марта

   Мои первые студенческие каникулы, несмотря на дополнительные дни, полученные мной в результате досрочной сдачи сессии, пролетели очень быстро. За день до возвращения на учебу в Томск я решил навестить своих родственников и учителей, чтобы попрощаться. По дороге я встретил Александру Ивановну, мою бывшую учительницу математики с 5-го по 8-й классы. При этом она была нашей классной руководительницей. У меня с ней были не простые отношения. Тем не менее, я был рад встрече. Представился хороший повод рассказать ей о моих последних успехах. Как мне казалось, настоящий учитель всегда радуется успехам своих учеников. Однако, холодное выражение лица говорило мне о ее безразличии к моему рассказу. Когда я поинтересовался, как ее дела, она вдруг решила сменить тему и спросила: "Ты лучше расскажи, что ты на этот раз готовишь мне на 8 марта?" Я смутился и вспомнил скандальную историю времен моего далекого детства, за которую мне до сих пор очень стыдно. Эта история нанесла ей незабываемую обиду, история, к которой я непосредственно причастен, о которой я очень сожалею, за что я неоднократно просил у нее прощения за свой необдуманный поступок, за который она так и не смогла меня простить…
 Чтобы полностью прояснить ситуацию, необходимо вернуться в 1965 год...
  Начался новый учебный год. Мы уже в 5-м классе. “Ну и что?” - спросите вы.
В том то и дело, что мы, бывшие ученики начальной школы, привыкшие к тому, что все предметы: и математику, и рисование, и пение, и физкультуру, буквально все предметы, вел один человек, наша учительница, Александра Михайловна Верцман (Светлая ей память... Ее методика обучения заслуживает отдельного рассказа.), мы столкнулись с ситуацией, когда каждый предмет ведет другой учитель. Я не сразу понял - хорошо это или плохо. Но наиболее сообразительные смекнули, что в новых условиях можно без особых проблем пропускать уроки в случае неготовности по данному предмету и при этом оставаться безнаказанным. Для меня 5-й класс был особым испытанием. Имея склонность к рисованию, я был принят в детскую художественную школу (ДХШ или как мы ее называли “художка”). Совмещать 2 школы было непросто. Художка требовала 3 дня в неделю по 4-5 часов. В число основных предметов, изучаемых в ДХШ входили: рисунок, живопись и скульптура (лепка). И вот, в один прекрасный день, на большой перемене в класс вошла девушка, года на 3-4 старше нас. Она представилась: “Меня зовут Вера. Я ваша пионервожатая. После уроков всем остаться. Будет пионерское собрание.” На пионерском собрании мы избрали председателя Совета дружины, звеньевых, а потом Вера сказала, что будет помогать нам устраивать общественные мероприятия.
  Побежали дни, один похожий на другой. Наступило 23 февраля 1965 года. Придя в школу и ничего не подозревая, еще издали, я увидел группу мальчишек, одноклассников, столпившихся у двери нашего класса. Дверь была заперта и никто не мог понять - почему. Вдруг двери отворились и мы, мальчишки, входящие в класс, увидели девчонок, уже сидящих на своих местах, как ни в чем не бывало, но с любопытством поглядывавших на нас. Я подошел к своему месту и увидел коробку, на которой было написано: “Собери сам”, а чуть ниже ,шрифтом поменьше “набор юного авиамоделиста”. И тут девичий хор дружно произнес: ”ПОЗДРАВЛЯЕМ!”. Я огляделся и увидел, что у других ребят другие подарки. Нетрудно было догадаться, что девочки нас поздравили с 23 февраля. Все были с приподнятым настроением и очень возбуждены. В этот момент с улыбкой на лице появилась Вера, наша пионервожатая. Я понял, что это она сумела организовать наших девочек на такое мероприятие. И ей была интересна наша реакция. Все мальчишки не сомневались, что через 2 недели, на восьмое марта, мы должны подготовить нечто подобное, а может даже и лучше.
   8 марта мы не ударили лицом в грязь. Все было на уровне. Мы достойно поздравили своих девочек, и снова все были довольны. С этого момента все мы ощутили себя повзрослевшими. Впервые удалось сделать что-то серьезное и, главное, самостоятельно.

   Прошел год. Приближалось 23 февраля. Мужская половина класса, не сговариваясь, фантазировала, каждый за себя. "Какой же подарок достанется мне на этот раз?"
   Начало заветного дня ничем не отличало его от обычного рядового дня. В отличие от прошлого года, дверь класса не была заперта. Начался первый урок. Наши мальчишеские лица выражали смешанное чувство удивления и лёгкого разочарования. Но, когда прозвучал звонок на перемену, все мальчишки выбежали из класса и собрались в плотное кольцо, чтобы обсудить ситуацию. Вокруг, из других классов, раздавались веселые возгласы мальчишек, демонстрирующих свои подарки. Это лишь подливало масла в огонь нашего возмущения. Неформальный лидер наших мальчишек, Витя Щербачев , по прозвищу Щерба, обратился к нам с вопросом: “Ну, братцы, что будем делать?” Вова Журкевич , по прозвищу Жура, друг Щербы, медленно, но очень выразительно вытаскивая из кармана правую руку и также медленно, но четко проговаривая слова, произнес: "Вот, что они получат от нас на 8 марта!"- и вытянул свою руку вверх, чтобы все видели его сооружение, известное всем как фигуру из трех пальцев. Все дружно рассмеялись и всем нам стало ясно, что это был символичный знак того, что к 8 марта ничего делать не придется. Однако, когда смех растворился, кто-то из ребят (это был точно не я) предложил: “А давайте мы эту фигуру преподнесем им в натуральную величину!” “То есть как?” - последовал вопрос другого активиста. "В виде небольшой статуэтки" - пояснил автор идеи и устремил взгляд в мою сторону. Щербе и Журе идея понравилась и обращаясь ко мне, Щерба спросил: "Зеля, у вас, в художке, смогут сделать такое?". Как вы догадались Зеля было моим прозвищем. Все прозвища в классе происходили от фамилии. Я смутился , но быстро собрался и ответил: "Я и сам такое смогу. Только из глины. У нас других материалов нет”. "Вот и договорились", - подвел итог стихийного собрания мужской половины класса неформальный лидер. Прозвеневший звонок, извещая о конце перемены, вернул нас к реальности.
   Воодушевленный доверием коллектива, совершенно не просчитавшего последствия данного мероприятия, я с энтузиазмом взялся за работу. О последствиях я не думал. Для меня важен был профессиональный вызов: смогу или не смогу. В целях безопасности и своего спокойствия я решил все работы проводить дома. Для начала я принес домой достаточное количество глины. Но это не осталось незамеченным. Маме я объяснил (соврал), что это нужно для выполнения домашнего задания из художки. Она приняла это с удовлетворением и больше не мешала мне своими советами.
  Постепенно форма моего творения приобретала реалистичные черты. И мне уже с нетерпением хотелось показать свою работу хоть кому-нибудь, чтобы узнать насколько узнаваем результат моего ваяния. С другой стороны, секретная миссия мероприятия подавляла во мне первое желание. Несмотря на все меры предосторожности, мне не удалось скрыть от мамы так называемое "домашнее задание" из художки. Когда она увидела все это, мама пригрозила пожаловаться директору художественной школы на счет подобных домашних заданий. Чтобы погасить "пожар" мне пришлось рассказать всю правду.
   "Ну и дураки! Делать вам нечего!"- сказала мама и ,решив, что это наши внутренние разборки, не стала развивать эту тему.
   Наступило 8 марта. А те времена это был обычный рабочий день. Мы учились со 2-й смены. Накануне, мы с Журой и Щербой договорились встретиться у Журы дома за час до начала занятий, чтобы проверить, как получилось изделие, и наметить план дальнейших действий.
   Ребята были в восторге от моей работы. Мне это льстило. Жура предложил поместить "подарочек" в картонную коробку и обернуть ее газетами в несколько слоев. Упакованная коробка приобрела внушительные размеры и выглядела весьма презентабельно. За 10 минут до звонка мы вошли в класс, где уже располагались на своих местах большая часть мальчишек и девчонок. Жура, с таинственной улыбкой, на вытянутых руках торжественно нес "подарок". Кто-то из ребят крикнул: “Что это?”. Но Жура тут же серьезно и четко ответил: “Подарок девочкам!” и положил коробку на учительский стол. А затем совершенно серьезно добавил: "Девочки, это вам!"
   Долго ждать не пришлось. Ничего не подозревая, девчонки как с цепи сорвались. Пока они распаковывали коробку, наше изделие перекатывалось из одного угла коробки в другой. И это еще больше интриговало их. Как раз в те дни в магазинах города появились апельсины. Кто-то крикнул: "Наверное, там апельсины!" Эта фраза придала девочкам дополнительные силы. Наконец коробка открыта. Изделие располагалось в углу, но направление большого пальца было таким, что сама фигура легко узнавалась. Мальчишки, особенно те, кто был посвящен, с большим любопытством наблюдали за реакцией девчонок.
  Девочки же, увидев "подарочек", на несколько секунд оказались в шоке, а, придя в себя, по-разному реагировали на случившееся. Одни выражали обиду, другие, обладавшие достаточным чувством юмора, посмеялись и успокоились, осознав причину нашего мальчишеского хулиганства.
   В какой-то момент мне, и не только мне, вдруг стало жалко девчонок. Было видно, что они все поняли, что оплошали тогда, 2 недели назад. Мне казалось, что инцидент исчерпан. Но не тут то было. Неугомонному Журе этого показалось мало. Он взял изделие (глина еще не затвердела) и водрузил его в центр верхней рамы классной доски, как раз там, где был вбит гвоздь, предназначенный для вывешивания различных плакатов и карт.
   Фигура ориентирована была на класс. Но уже никто на нее не обращал внимания. Никто, кроме меня.
   Прозвенел звонок. Я с ужасом представлял себе, как в класс входит Александра Ивановна, наша математичка, и одновременно наша классная руководительница. Мы между собой, для краткости звали ее Александра. Я хотел было броситься к доске, чтобы сорвать и уничтожить навсегда свое "дитя", но было уже поздно. В дверях появилась Александра Ивановна с улыбкой на лице и с нескрываемым праздничным настроением. В одной руке она с трудом удерживала кипу проверенных тетрадей, а в другой - солидную пачку поздравительных открыток, полученных ею в этот день в честь женского праздника. Приветствуя класс на ходу, она тут же энергично приступила к началу урока. Видимо, предстояло пройти большой объем материала и она очень хотела все успеть. Взяв в руки мел, она повернулась к доске, и тут … ее взгляд остановился на глиняном изделии. Открыв рот и округлив глаза, она несколько секунд оставалась в шоке. Придя в себя, она очень тихо, из последних сил, произнесла: "Чья эта работа?"
   В тот момент в классе воцарилась гробовая тишина. Тихий голос Александры услышали даже ученики, сидящие на последних партах. Бледное лицо Александры порозовело, а взгляд, словно радарная установка, пронизывал класс, вычисляя истинного виновника.
   Неожиданно, когда в поле ее зрения попало мое лицо, движение её головы прекратилось. Я пытался избежать ее пронзительного взгляда. Но мне это не удалось. Интуиция да и обыкновенный расчет подсказывали ей, что она на правильном пути. Выдержав паузу, она сделала вид, будто продолжает поиск, рассчитывая на чистосердечное признание хулигана. "Так кто же это сделал?" - вновь последовал ее вопрос. Я тут же понял, что меня очень легко вычислить. Александра Ивановна знала о моих склонностях к рисованию и поняла, что это мог сделать только я. К этому времени я уже полностью созрел в понимании того, что отпираться бесполезно и тем более нехорошо перекладывать свою вину на других. Собрав остатки своего мужества, я встал и сказал: “Это я сделал…”
   “Вон за родителями!” - закричала Александра.
   Я ответил, что они сейчас на работе.
   “Ничего не знаю. Без родителей не возвращайся!” - завершила урок она. Прозвенел звонок. Все вышли на перемену, а я, подавленный от случившегося, медленно пошел домой за родителями. Спешить было некуда. Я шел и думал, что скажу родителям и как они к этому отнесутся. Когда я оказался дома, было уже 4 часа. Вскоре появился отец. Не ожидая увидеть меня дома, он тут же спросил: "Что случилось?" “Александра Ивановна вызывает родителей в школу.” - выдавил я из себя. По дороге в школу я пытался рассказать отцу всю эту историю. Тем временем, Александра Ивановна, уверенная в том, что я не приведу родителей в школу, решила действовать наверняка - нанести визит моим родителям. Мы никак не могли разминуться. И действительно, мы встретились на ближайшей к школе автобусной остановке.
   Отец и Александра Ивановна поздоровались, и Александра тут же перешла в атаку:
  "Вы представляете, какой подарочек ваш сын преподнес мне сегодня в честь 8 марта? Даже в страшном сне такое присниться не может!"
   Тут я не выдержал и резко перебил ее: "Это не так. Это не Вам предназначалось... Это мы девочкам ответили за то, что они нас не поздравили 23 февраля"
   “И для этого ты свое творение водрузил на самом видном месте, и причем, на моем уроке?!” - не давая мне опомниться, возразила Александра.
   “Это не я водрузил.”- не задумываясь, сказал я. И чтобы не провоцировать напрашивающийся вопрос, тут же добавил:
   “Я не знаю, кто это сделал…” убедительно соврал я.
   "Так ты еще и девочек наших "поздравил"?” злорадно продолжала Александра.
   “Ты хоть представляешь, как ты их обидел? Они никогда тебе этого не простят! Пойдем в школу и спросим их, что они думают по этому поводу."
   Когда мы вошли в класс, прозвенел звонок, оповещающий о конце учебного дня. Александра громко объявила:
   "Не расходиться, будет собрание…” Класс отреагировал дружным возмущением. Никому не хотелось задерживаться, тем более, в праздничный день.
   Александра уточнила: “Будем обсуждать персональное дело Зельцера Фимы."
   Всем стало интересно, и уже никто не возмущался. Собрание открыла Александра: "Вы все уже знаете, какой хулиганский поступок совершил сегодня ваш одноклассник, Фима Зельцер, нанеся при этом колоссальную обиду мне и всем нашим девочкам…”
   Кто-то из мальчишек перебил ее: "Александра Ивановна, извините, но это совсем не Вам предназначалось. Просто - это наш ответ девочкам за то, что они нас не поздравили с 23 февраля."
   “Подумаешь, не поздравили!? Ответили бы взаимностью.”- возмутилась Александра.
   “Может, кто-то из девочек хочет что-нибудь сказать ?" - продолжила Александра, пытаясь перевести разговор в нужное ей русло. Наступила зловещая тишина. Никто из девочек не хотел брать инициативу на себя. И вдруг, уверенный голос Щербы прервал паузу: “Можно мне сказать?”
   “Ты что, девочка?” - парировала Александра, пытаясь удерживать контроль за ситуацией. Но в этот момент дружный всеобщий смех разрядил напряженную обстановку. Даже Александре не удалось сдержать свою улыбку. Затем одна из девчонок сказала: “Пусть Витя скажет, что хотел”. Другие девочки поддержали её.
   “Во-первых, Фима не виноват!” - уверенно произнес Щерба. “Это вообще была не его идея. Это было коллективное решение всех наших мальчишек. Фиме было только поручено изготовить изделие. Кстати, претензии к качеству его работы есть?”
   Класс взорвался от смеха! “Шутки в сторону!” - строго произнесла Александра.
   “Мы должны решить, какое наказание должен понести Зельцер, за свой хулиганский поступок. У кого какие предложения?”
   У меня в классе не было явных врагов. Я понимал, в какое затруднительное положение попали девчонки. Им явно не хотелось строго наказывать меня. Но оказалось, что я был слишком хорошего мнения о себе. Неожиданно одна из девочек предложила на недельку исключить меня из школы. Кто-то из мальчишек предложил: "Можно это наказание я выполню за Фиму?" Дружный хохот всего класса свидетельствовал о том, что шутка удалась. Александра дала понять, что не поддерживает "исключение". Видимо, причина была в том, что в этом случае вопрос надо было бы согласовать с директором школы. А она, скорее всего, не хотела выносить сор из избы. Кто-то из девочек предложил вынести выговор с занесением в личное дело. А кто-то предложил, чтобы я извинился перед всем классом.
   Наконец, предоставили мне слово. К тому времени я уже искренне созрел в понимании того, что это был безответственный и хулиганский поступок. Мне было очень жаль девчат. С большим трудом я начал выдавливать из себя слова:
   "Мне… очень… жаль, что так получилось. Я понимаю, что был не прав и прошу прощения у всех девочек и у Александры Ивановны за обиду, которую нанес вам своим поступком. Простите, если можете… " Я не смог удержать слезы, переполнявшие мои глаза…
   Возникла пауза. Александра, все еще пытаясь управлять процессом, сказала: "Я еще не готова прощать. Думаю, что девочки - тоже!” Послышался разнобой девичьих голосов: "Прощаем, Прощаем, Прощаем, ..." Александра, не ожидая такого поворота и понимая, что теряет над нами контроль, тихо встала и, не прощаясь, молча, покинула класс.

   На следующий год девочки поздравили нас на 23 февраля, а мы их на 8 марта. Эта традиция сохранилась вплоть до окончания школы. Не зря пословица говорит: "Что ни делается, все к лучшему".